Как заболевание, начавшееся в 19 лет, изменило жизнь Дарьи Михновой.
Молодая жительница Тюмени Дарья Михнова рассказала «Вслух.ру» о личном опыте, реакции окружающих на уколы в живот и что приносить с собой, идя в гости к диабетику.
Про диагноз и принятие
— Мне 30 лет, и у меня диабет первого типа. То есть моя поджелудочная железа вообще не вырабатывает инсулин. Все началось в марте 2009 года, когда мне исполнилось 19. Перед этим я резко похудела килограммов на десять, испытывала жуткую жажду, постоянно хотела спать — но не обратила на это внимания. И однажды просто свалилась в обморок.
Утром встала — пелена перед глазами. Сказала маме «мне нехорошо» и упала.
Мама вызвала скорую. Она решила, что я отравилась, потому что перед этим у меня болел живот. Сейчас понимаю, что такое случается при гипергликемии. И фельдшер каким-то чудом догадалась измерить у меня сахар в крови, получилось 24 миллимоль на литр. Это при норме в 5,5.
Меня сразу же госпитализировали, месяц я провела в больницах. Помню, в реанимации мне сказали: «Привет, у тебя диабет». Я, если честно, даже и не поняла всей серьезности ситуации: «А, фигня какая-то, вылечусь». Сведений о сахарном диабете у меня не было.
Врачи говорили: «Настраивайся, что диабет — не болезнь, а образ жизни». Я была немного отстраненная и не понимала, что это значит. С таким диагнозом очень легко скатиться в депрессию, в полное непринятие себя. Конечно, обидно в 19 лет вот так свалиться с неизлечимой болезнью. До этого считала, что с диабетом ходят либо очень полные, либо пожилые. Как оказалось, у них просто диабет другого типа.
Не знаю, откуда это взялось — в семье диабетиков не было. Считается, что запустить заболевание могут стрессы или аутоиммунные заболевания. У меня есть витилиго, белые пятна на коже. Может быть, это и сыграло свою роль.
Родные были жутко напуганы. Маме сказали: «Ну все, внуков у вас не будет». Диабетики правда редко рожают. Мама была в тяжелом состоянии, ей было меня очень жалко. Она не могла смотреть, как я ставлю уколы. Думала: бедный мой исколотый ребенок.
Про уколы и комплексы
Сначала было страшно ставить себе уколы. В больнице меня научили считать хлебные единицы и делать инъекции шприц-ручками в живот, в руки и в ноги. Помню, было очень страшно уколоть себя. Мы в принципе боимся иголок, а тут такое. Но выбора нет: есть хочешь — ставишь.
Я постоянно колю себе два вида инсулина. Один — длительного действия, ставится раз в сутки и понижает уровень сахара, когда я не ем. Второй — ставлю столько раз, сколько раз принимаю пищу — во время завтрака, обеда, ужина и любых перекусов. В такой ситуации проще есть реже, чтобы не колоться часто. Препаратом обеспечивают бесплатно. Для этого нужна постоянная прописка и учет у эндокринолога.
Хлебная единица — важное понятие для диабетика, мера исчисления, созданная для подсчета количества углеводов в продуктах питания. Считается, что одна ХЕ содержит 12 граммов углеводов. Количество инсулина в шприц-ручке зависит от количества ХЕ в еде. Хлебные единицы и инсулин должны находиться в постоянном балансе: одно сахар повышает — другое снижает.
Чтобы сделать инъекцию, я никогда не пряталась. Спокойно достаю шприц и ставлю при людях. Если спрашивают, то объясняю. Было бы странно сидеть с друзьями, а потом сбегать в туалет. Я говорю: так, ребята, вы сейчас не пугайтесь, я себе сделаю укол. Заодно просвещаю. Раньше иногда я даже делала укол через одежду, хотя так нельзя. Все должно быть стерильно. Но по молодости я была балда.
У меня всегда с собой глюкометр, который измеряет сахар крови, и инсулин. Если куда-то выхожу без инсулина, то не ем. А еще диабетики всегда при себе носят сладкое. Странно звучит, но так надо. Даже при налаженной терапии может случиться гипогликемия — падение уровня сахара. Это тоже плохо — спутанное сознание, тремор рук, обмороки. Такое случалось поначалу, когда я путала дозы инсулина.
Про ограничения и послабления
Если ты не следишь за питанием и уровнем сахара, то очень быстро себя износишь, органы начнут отказывать. К диабету нельзя относиться безответственно. Если я запущу свое состояние, то могу потерять зрение, ноги, любой орган.
При сахарном диабете разрушаются сосуды из-за постоянных скачков сахара. Чтобы не было таких последствий, нужно постоянно компенсировать свой диабет, чтобы он не поднимался выше 9 после еды.
Да, я сталкиваюсь с непониманием. Людям сложно смириться, что кому-то нельзя сладкое. У нас такая культура: приходишь в гости, а там сладкое, сделаешь человеку приятное — тебя благодарят шоколадкой. Мне этого нельзя, а в ответ я слышу: «А что такого?!». Если ты идешь в гости к диабетику, принеси лучше фрукты. Я бы пришла к себе в гости с яблоками, арбузом или с не очень сладкой дыней.
Иногда я позволяю себе сладкое: ставлю укол, жду полчаса-час, только потом ем. Инсулин подействует заранее, и скачка сахара не будет. Чего еще нельзя? Пить, курить, носить линзы, делать татуировки. Лучше обойтись без операций — слишком велик риск осложнений, сепсиса.
Но с татуировками я рискнула. Понимала, что держу все под контролем и заживление должно пройти нормально. Главное, выполнить все рекомендации. Я не люблю запреты и считаю, что если принимать какие-то вещи с максимальной ответственностью и полным контролем, то можно все. Линзы я тоже ношу. Но одноразовые, и каждый день их меняю.
О беременности и помпе
Когда мы познакомились с мужем, я в лоб сказала: у меня диабет. Он как-то сразу все принял. Первое время, правда, отворачивался, не мог видеть, как я сахар меряю, уколы ставлю. Потом привык.
Говорил: «Ну не будет детей — и не будет. Живут же люди». А потом я захотела ребенка и решила рискнуть. При диабете беременность планируется, и единственное условие — выносить ребенка на хороших сахарах. Иначе все может кончиться выкидышем.
Я себя блюла-блюла, беременность не наступала, а потом расслабилась, получила высокий гликированный индекс — и забеременела. Испугалась страшно, но эндокринолог меня успокоила. Главным оказалось не держать высокие сахара во время беременности. Беременность — это нехилая такая тренировка силы воли. Я еще никогда не была столь образцовым диабетиком.
Я понимала, что играю в лотерею. Мой ребенок и сейчас ест сладкого меньше, чем другие дети. Но полностью не исключаю: если говорить «нельзя», то человек может сорваться. Моя философия: можно, но осторожно.
Инсулиновую помпу мне поставили во время беременности. Тогда в Питере по программе это можно было сделать бесплатно. Мой эндокринолог сказал, что с ней удобнее контролировать диабет. Она внешне напоминает пейджер, крепится к ремню или карману, и с помощью тонкой трубки и канюли круглосуточно вводит под кожу отмеренные дозы инсулина.
У помпы есть свои достоинства, но я так и не смогла к ней привыкнуть — висит какая-то коробочка. Как ни парадоксально, но на шприц-ручках чувствую себя свободнее. Еще есть мнение, что диабетики на помпах толстеют: дисциплина начинает хромать, ешь больше — в надежде на все ту же помпу.
Об исколотых пальцах и любви к себе
В 20 лет я так не ощущала диабет, как в сегодняшние 30. Сегодня когда уровень сахара поднимается выше 8-9, ощущаю слабость, вялость, усталость. Если я уставшая, сразу прикидываю: ага, сахар либо повысился, либо понизился. Значит, надо срочно измерить. У меня исколоты все пальцы, кожа на них огрубела. Чтобы она как-то восстанавливалась, мажу руки кремами, делаю маски, особенно на ночь.
Встречала диабетиков, которые столкнулись с болезнью и впали в депрессию. Но не я. «За что, про что» — это не про меня. Никогда себя не жалела. Думаю, если тебе дано — значит, ты можешь с этим справиться.
Есть версия, что ответственные диабетики живут дольше среднестатистического здорового человека. Как ни парадоксально, но это возможно. Они, пусть и вынужденно, но ведут здоровый образ жизни.
У меня были разные периоды. В 20 лет я была более безответственной, не любила себя, сильно комплексовала. Думала: «Ну ок, сколько проживу, столько проживу». Да и сейчас думаю примерно так же. От смерти никто не застрахован. Никогда не знаешь, что тебе отмерено. Нужно жить сейчас, в этом моменте, и любить себя.
