Испытано на себе: ищем возможность быстро заработать

_Лето — это не только пора отпусков, но и возможность пополнить кошелек либо свести концы с концами за счет сезонных работ. Корреспонденты «Вслух.ру» Сергей Ханин и Юрий Шестак не только выяснили, где и сколько можно заработать, если не сидеть на диване, но и сами узнали цену такого труда в результате нашего социального эксперимента._

От оптимистов часто можно услышать такую фразу: «Хочешь найти работу — найдешь. Было бы желание». Вот мы и решили проверить это на практике. Социальный эксперимент «Вслух.ру» проходил в течение двух дней. В первый день Юрий Шестак отправился на разведку на неофициальный рынок труда, многие его называют рабским рынком, на Московском тракте между «Строительным двором» и «Блошинкой».

Юрий Шестак: Сами мы не местные…

_Воскресенье._ Приехал на рынок уже поздно, в десятом часу утра. Переживал, что всех «рабов» уже разобрали, оказалось, что напрасно — людей с загаром по обе стороны дороги было не менее четырех десятков. Практически все гости с юга. Решил понаблюдать со стороны, потому что вряд ли кто-то скажет, сколько он зарабатывает.

В течение двух часов вообще не было никакого движения. Я уже было собрался звонить редактору, чтобы поменять план и отправиться на активные поиски. Пока доставал телефон, искал номер, в нескольких шагах от меня появилась бабуля и начала растерянно ходить из стороны в сторону. Я не сообразил, что она и есть заказчик.

На моих глазах пенсионерку окружили человек пятнадцать. Как оказалось, ей нужно было разобрать баню, хотела взять всего двоих. С двух тысяч рублей загорелые ребята скинули цену до 1,5 тысяч.

Пообщавшись со счастливчиками, узнал, что цена в 2 тысячи рублей взята не с потолка — это стоимость дня работы одного человека. Вот так «рабы»! Теперь понятно, почему так мало желающих ехать на «невольничий» рынок. Пришла пора переходить к активным поискам заказчиков на дачах: вдруг кому надо грядки вскопать, урожай собирать, дров наколоть…

_Понедельник._ Сергей Ханин уже ждет меня на своей даче, в кооперативе «Лесник-2» за станцией «Подъем» по Московскому тракту. Обход дач с лопатами в руках начали в 10 часов утра. День хоть и будний, но пенсионеры должны быть на своих участках. За два часа с вопросами «Вам работа нужна? Дешево» мы уже всем надоели. От нас отмахивались, как от мух. То и дело в голове вертелось: «Это, наверное, потому что мы не таджики».

И председателя кооператива, как назло, тоже на месте не оказалось. Проезжавший мимо нас на велосипеде, единственный замеченный на дачах гость с юга, узнав, что ищем работу, огорошил: сейчас не сезон, весной надо… И тут облом! Между тем, время уже первый час, а мы даже себе на завтрак не заработали.

В голове созрел новый план — ехать в село Успенка и там искать работу. Для начала зашли в местный магазин, продавщица вселила в нас надежду, хоть и призрачную. Дескать, надо искать в старой части села на улице Новой, там много пенсионеров.

Отправились туда. Везде глухие заборы, закрытые калитки. В конце улицы Сергей уловил запах фермы. Может, там нам повезет? На проходной вахтер отправила нас… по-доброму на лесопилку. Ну, думаем, оттуда едем сразу в город, к тому же время уже поджимало, планировали управиться до 14.00. Далее все, как по волшебству.

«Ну, заходите», — пригласил директор лесопилки, после того как нас облаял здоровенный пес и мы были уже изрядно напуганы. Объяснили, что мы из города, попали под сокращение, перебиваемся заработком от случая к случаю, пока не найдем постоянную работу.

Не знаю, какие фразы были решающими, но Александр, так зовут директора лесопилки, в итоге решил нам дать работу — прополоть траву на восьми сотках земли. За это он нам заплатит 2 тысячи рублей. Отступать было уже поздно. В азарте ударяем по рукам, ведь конечная цель социального эксперимента — получить заработанные деньги. Нужно же узнать им цену.

Не сразу поняли, что растет на поле за подсобным хозяйством. Оказалось, картошка. Ее вообще было не видно из-за травы по пояс. Александр выдал перчатки. Время 14.00. Где-то через час упорных работ мы поняли, что до вечера можем не управиться.

Помимо зарослей лебеды картофельную ботву прочно сковал вьюн. Плюс ко всему картошка уже выросла настолько, что ее стебли легли, и было очень сложно ходить по рядам. К тому же солнце палит нещадно.

Хотелось есть, еще больше — пить. Через два часа пошли на обед. Появились силы. Как потом выяснилось, солнце нам было на руку, потому что когда оно начало садиться, вокруг нас уже вился рой комаров. До этого досаждали только пауты. В 19.25 с сорняками, наконец, было покончено.

Сергей Ханин, который самоотверженно работал все пять часов, с трудом смог разогнуть спину. У меня же, наоборот, спина болела еще до эксперимента, и после прополки с удивлением обнаружил, что боль прошла.

Александр принял работу и отдал нам обещанные две тысячи рублей, а мы раскрыли карты, то бишь себя. Оказалось, что обычная прополка земли стоит 150 рублей за сотку, но Александр накинул нам за сложность. Говорит, что уже не раз выручал людей, давая им работу.

«Приходите еще», — с улыбкой на лице сказал он нам на прощание.

Спасибо тебе, добрый человек! Сейчас для меня эта тысяча как «неразменный рубль», который по рассказу Николая Лескова «будет служить на пользу людям».

Сергей Ханин: Картошку я возненавидел

Сначала было разочарование. Потому как Юра специально ехал в такую даль ко мне на дачу, чтобы совместно провести полезную акцию, а дачники нашего СНТ оказались не готовы к приему недорогой рабсилы. Как говорится, не сезон: дрова рубятся по весне, картоха копается по осени, а сейчас лишь только урожай ягод, а их дачники и сами способны собрать без посторонней помощи.

Смысл эксперимента, думаю, неплохой: ощутить собственной шкурой, насколько легко сегодня найти временную работу. Каждый может остаться без средств к существованию, недаром же говорят: от сумы да от тюрьмы не зарекайся.

А как мы готовились! И таблички на шею со словом «Раб» нацарапали, одну даже прибили к палочке, как плакатик на митинге, чтоб виднее было, потому как дачники в массе своей за высокими заборами нынче укрываются; и цены-то мы сбили до минимума — готовы были лишь за кусок хлеба любую работу сотворить.

Но — не сезон. Многие дачники смотрели на нас с недоверием, тут же перед носом со своих оград убирали инвентарь куда подальше, а кто-то выпускал вслед собачек, мол, чтобы знали, что территория охраняется и не совались бы со своими подозрительными мордами.

И в деревне поначалу было не лучше. Как в той юмореске Райкина про музей: «О, село, поработать негде: хочешь дров порубить, а фиг тебе — газ проведен, дров никому не надо; хочешь корову подоить, а снова фиг тебе — коров уже давно никто не держит».

Тогда мы пошли на запах: учуяли навозных дух, увидели, как КамАЗы возят огромные тюки сена куда-то за село и поняли — там ферма. Диспетчер сказала, что здесь у них все строго: только через контору с паспортом и чуть ли не доскональным медицинским осмотром.

Хозяин пилорамы Александр сначала тоже закачал головой: «Что ж вы, мужики, пораньше-то не пришли, на прошлой неделе ой как нужны были руки рабочие». Но мы не заторопились уходить, и Александр продолжал размышлять, а между делом и интересоваться, кто мы, да откуда.

И тут Юра, по сути человек наичестнейший, понес такую ахинею, что я чуть было не провалился сквозь пол. Он, заикаясь и сильно жестикулируя руками, стал пояснять, что мы не просто остались без работы, но живем почти впроголодь, что не ели уже больше недели, что у нас семеро по лавкам, поэтому и вынуждены хвататься за любую работу.

— А откуда вы, и к нам как добрались?
— Да из Тюмени — на попутках да на автобусах…

Я про себя лишь успел подумать: «Юра, Господи, какие попутки и автобусы? От Тюмени всего 30 километров! И машина наша вон, за углом стоит… Вот сейчас раскусят, если уже не раскусили и начнут оглоблями отоваривать…

Александр, кажется, что-то понял и повел нас на поле. Нужно было прополоть 8 соток картофеля, на котором лебеда с осотом были в человечий рост. Юра и здесь не пал духом: «О, да за полтора часа управимся».

И при этом помимо лебеды и осота старательно стал давить пальцами каждую личинку колорадского жука и по сантиметру распутывать вьюнок, который напрочь опутал картофельную ботву. Я понял, что такими темпами мы и за месяц не управимся и, тихо костеря напарника на все лады, впрягся в работу.

Через полтора часа жутко захотели есть. Поехали до магазина, причем я сильно боялся, что попадемся на глаза Александру, и наше вранье, хоть и безопасное, станет явным.

Через три часа у меня уже отказывала спина и были вывернуты руки в плечевых суставах, потому как хозяин велел все сорняки складировать про краям поля. Поэтому и приходилось с силой со всего размаха, словно спортивный молот, вышвыривать их с середины поля до этих окраин.

Через пять часов уже село солнце, нас грызли комары, мы истекали потом и жиром, и я ненавидел не только картошку, но и весь белый свет.

Когда работы была выполнена и мы пошли за расчетом, овечки Александра, которые были тут же неподалеку в загоне, очень весело заблеяли. В их блеянии слышалось ясное: «Ну, вы, мужики, и идиоты».

Александр не обманул, не обидел и был даже слегка, по-деревенски скупо, восхищен. Эти деньги впервые за всю мою трудовую жизнь пахли настоящим потом и радостью какой-то невероятной победы.

_Полная версия видео нашего эксперимента_