Режиссер новой постановки в «Ангажементе» «Я убил Царя» рассказал, как удалось воплотить задуманное.
_Когда самые первые участники необычного саунд-тревел спектакля «Я убил Царя» вошли в пространство постановки и ее тонко отстроенный механизм закрутился, в комнатах среди зрителей можно было видеть молодого человека, который быстрым шагом пробирался по лабиринту, ставшему пространством истории, и внимательно следил за происходящим. Человека зовут Максим Иванов, он из Москвы, и он режиссер этого спектакля. В театре «Ангажемент» Максим уже поставил «Пролетарскую мельницу счастья». Когда отзвучали аплодисменты и живые-неживые герои постановки, собиравшиеся словно для финального фото перед зрителями, разошлись, мы попросили режиссера ответить на несколько вопросов за короткое время до следующего спектакля в тот же вечер. Потому что лучше «виновника» случившегося точки над «i» никто не расставит._
Поскольку «Ангажемент» — драматический театр…
… актеры участвовали не только в записи диалогов для саунд-тревел. Мы решили сделать и сценическую версию постановки. Исполнители специально делали работы по этим монологам, и у нас получился полноценный спектакль для малой сцены.
Я бы сказал, что это другой взгляд.
Над диалогами, которые вы слушали в наушниках, нужно было работать. Мы много репетировали, погружались в тему, занимались, побывали в музее — оказывается, есть в Тюмени такой музей «Царская пристань». У актеров это копилось, и им захотелось высказаться не только в монологах, но и в сценической форме. Вот из этого и собралась композиция диалогов на сцене, решили сделать спектакль.
Но первоначальной идеей было создать саунд-тревел. Группы отличаются последовательностью звучащих диалогов, маршрутами, в зависимости от названия группы композиция другая, и, соответственно, восприятие складывается иначе.
Я не решался…
… (взяться за эту сложную тему. — Прим. авт.)… И никто меня не заставлял. Тема, так получилось, всегда витала поблизости, с самого детства. В семье хранилась монета — 15 рублей золотом с портретом Николая Второго. И как-то этот образ во мне всегда жил. Так или иначе, я сталкивался в жизни с какими-то экспозициями, историями по поводу Романовых, именно этого периода отречения и убийства.
Когда мне только прислали пьесу, написанную Олегом Богаевым, чтобы я поставил ее в «Ангажементе», я был ошарашен. Потому что я хотел это сделать, мечтал прикоснуться к этой теме, как-то погрузиться в нее. И тут мне судьба предоставила такой случай. Это было около пяти месяцев назад. Прочитал пьесу — она мне очень понравилась — сразу сказал «да». Начал думать об идее, как это все можно реализовать, явить. И случайно начал попадать — случайно! — на выставки, посвященные Николаю и его семье. Случайно! К примеру, меня пригласили в музей посмотреть пространство — вообще по другому поводу. Я пришел, а там выставка, на стенах изображения царской семье, революционные фотографии, и так далее. И таких событий до моего приезда сюда происходило очень много.
Текст пьесы в постановке саунд-тревел не…
… меняли. А то, что услышите в театре, конечно, миксовали. Где-то звучит оригинал, где-то добавляли, чтобы ввести зрителей в курс дела. Потому что многие даже не знают истории. Какие-то Романовы, какой-то Николай…
То, за что я берусь, этот материал дает важную тему — важную для меня. И, мне кажется, для всех нас. Это некая слепота, которая присутствует, духовная слепота. Как говорят: не ведают, что творят. Вот это «не ведают…» за последнее время вижу очень часто в том, что происходит в стране, с людьми, и так далее. Моей задачей не было оправдывать кого-то или выступать за ту или другую сторону. Моей задачей было явить именно эту слепоту, невЕдение, невИдение того, что происходит, что люди делают. Поэтому я выбрал форму саунд-тревел, сделал это специально, чтобы люди чувствовали свою причастность к истории, не только к прошедшему, но и к настоящему.
Мы очень много работали над…
… звуком. Очень много думали, как это сделать. Это же стиль такого мокьюментари, псевдодокументальный, постдокументальный. Кажется, что эти люди говорят сегодня. Как если бы они говорили, допустим, в передаче «Человек и закон» или любой другой.
Диалоги записывали актеры театра «Ангажемент». Я тоже озвучивал! Кого озвучивал? Пуделя! Те же артисты выйдут на сцену в театре.
Да, там есть герой, который говорит после смерти, по задумке автора. То есть, мы проходим по разным уровням жизни, в том числе по невидимому, по воображаемому. И это очень важно, потому что, как мне кажется, человек должен более осознанно подходить к своей жизни.
Долго проектировали, долго искали…
… пространство. Было большой проблемой найти. К сожалению, музеи не пошли на это. Для них формат очень сложный, все связано с экспозицией, ценными экспонатами.
В пространстве Дома Печати с радостью откликнулись на нашу идею, помогают, готовы сотрудничать и дальше. Не знаю, сколько постановка будет жить в этом помещении. Хочется, чтобы жила подольше. Если нет, мы будем искать другое место.
Конечно, когда я начал обдумывать, как это должно выглядеть, то отталкивался от пространства. Кстати, его оформлением занималась художник Мария Морозова. Сама идея сразу была, я представлял, как это все будет. И не ошибся, как я смотрю.
Удивительно! Даже Олег Богаев возмутился…
… сказал, что они сперли у него название (речь об одноименной постановке Михаила Патласова в Театре Наций в Москве, проводящейся в виар-очках. — Прим. авт.). А они: нет, мы не перли, мы даже не знали, что у вас такая пьеса есть! У нас все есть в документах, мы подтвердим.
Случайность! Потому что, видимо, время пришло.
Их постановка не по этой пьесе, а по архивным материалам, документам.
Очень трудоемко переформатировать постановку…
… потому что для театра, который занимается немного другим видом искусства, всегда другим видом, это очень тяжело. Для них это… Они вообще не понимали, что делать, где актеры будут играть. Сам художественный руководитель театра Леонид Григорьевич Окунев — спасибо ему, поклон огромный за то, что терпел меня, поверил! — до конца, наверное, не понимал, что получится. Я ему: «Подождите! Сейчас посмотрите, все будет нормально!» Приходилось успокаивать — всех! Хотя формат саунд-тревел спектаклей старинный, в 2000-х годах появился. Но для людей, которые работают в традиционном театре, это все равно ново.
Разница между московскими и региональными зрителями…
…колоссальная. Потому что там люди больше видят, больше знают. И более смело подходят к самому спектаклю. Если вы обратили внимание: не все могли подойти, покрасить окна, притронуться, посмотреть фотографии на столах, потому что страшно. Московский зритель, конечно, более раскрепощен. Он все сразу хапает, трогает, участвует! Готов общаться, вести диалог, если его спрашивает артист. Им палец в рот не клади.
Кстати, да, с артистами, участвующими в нашей постановке, можно разговаривать, они все подготовлены.
С артистами работать было…
… сложно! Очень! Времени нет, нужно человека погрузить, чтобы он как-то понимал, о чем читает, подключился как-то к этой теме, как-то сопереживал. Хотя в процессе я понял, что люди в каком-то смысле здесь уже погружены в эту историю. Но сейчас, весь больной, уставший, понимаю, что все не зря. Это меня вдохновляет. Вы меня вдохновляете.
# Еще по теме:
Премьера «Я убил Царя» — обнаженные голоса прошлого и настоящего
_Фото с личной страницы Максима Иванова в Facebook_
