В репертуаре Тюменского театре драмы теперь есть постановка французского режиссера.
В октябре в тюменском театре драмы и комедии состоится премьера спектакля «Убийство на улице Лурсин» по пьесе популярного французского классика Эжена Лабиша. На минувших выходных прошел прогон спектакля, над которым работала франко-русская постановочная группа. В спектакле французская режиссура (Жак Венсей) и сценография (Эммануэль Клолю). Костюмы, музыка, пластика — классический набор театра драмы: Алексей Паненков, Наталья Гультяева и Арсен Маталаев. В ролях «старая гвардия»: Анатолий Бузинский, Татьяна Пестова, Сергей Белозерских, Вениамин Панов. Одну из ролей сыграл молодой актер Александр Сигитов. Вкратце о сюжете: господин Ланглюме просыпается после «вчерашнего», обнаруживает в своих карманах куски угля, а в кровати — бывшего одноклассника. Вместе мужчины пытаются по деталям восстановить минувший вечер и натыкаются на газетную заметку, повествующую о жестоком убийстве угольщицы, произошедшем накануне. Жак Венсей выбрал для постановки пьесу «Убийство на улице Лурсин» во-первых, потому что перед режиссером стояла задача поставить на русской сцене именно французскую классику. Во-вторых, сюжет о том, как двое мужчин, хорошо погулявших накануне, не помнят произошедшего, показался режиссеру универсальным, понятным в любой стране. В-третьих, Жака Венсея давно интересовала сама пьеса, в которой сквозь смешное показано страшное: забавная ситуация (зритель сразу в курсе, что газета тридцатилетней давности, и незадачливые пьяницы невиновны) обнажает, по словам режиссера, темные стороны человеческой души, через юмор показан страх. Спектакль сделан в классическом стиле. Однако Жак Венсей вовсе не приверженец классики. Более того, его следующая работа, уже во Франции, — по пьесе современного норвежского драматурга и в соответствующей стилистике. В случае с тюменской постановкой стиль был продиктован текстом, написанным в 19 веке. Но Венсей все же сделал акцент на взаимопроникновении, сочетании классики и современности, совместив аутентичные костюмы и модерновые декорации. Режиссерские приемы вполне можно назвать нехитрыми, из области детского утренника или цирка: два героя перепутали обувь друг друга — один ходит в туфлях которые ему жмут, другой в тех, что велики. Мытье рук за занавеской сопровождается фонтаном мыльных пузырей. Вот Ланглюме и его жена, садясь за стол, достают салфетки, огромные как простыни. Главные герои Ланглюме и Мистенг больше похожи на клоунов — рыжий (Белозерских) и грустный белый (Бузинский). Родственник Потар (Сигитов) с нарочитым макияжем и накладными плечами под ярко-зеленым сюртуком — молодой ушлый акробат, который некоторое время водит за нос двух старых клоунов. Чрезмерно напыщенный лакей Жюстен (Панов) — это, скорее всего, цирковой капельдинер. Героиня Татьяны Пестовой — нарочитая, «вся такая воздушная», — скорее из водевиля, чем из цирка, и поэтому слегка выбивается из команды. Самые сомнительные моменты в спектакле — как раз «водевильные». Вероятно, причина тому — бледное музыкальное сопровождение, невыразительные мелодии. Непонятно, почему актеры поют под фонограмму, ведь как минимум Бузинский может спеть вживую. Но музыкальных номеров в постановке не так уж и много; заканчивается песня и на сцене снова вступает в свои права цирк. Вот два клоуна упали на пол и заходятся нарочито громким смехом. От этой сцены неловко и жутковато. После спектакля режиссер объясняет: они смеются так, потому что им страшно. Это смех через содрогание — и персонажей, и зрителя. Жак Венсей общался и с актерами, и с журналистами через переводчика. Из русского лексикона французский режиссер освоил традиционное «здравствуйте» и «спасибо», и еще несколько слов поощрения и одобрения. По словам господина Венсея, по мере продвижения работы (спектакль был задуман в апреле прошлого года, но репетиции шли всего шесть недель) ему все чаще и чаще хотелось говорить эти слова тюменским актерам.
