Виктор Шульц, окончивший среднюю школу в 1976 году в Тюмени, не встал перед выбором, где продолжить учебу.
Черный ворон, я — не твой! Военно-транспортный самолет ИЛ-76, при посадке отстреляв тепловые ракеты, мягко приземлился на окраине Кабула. Летевшие в нем военные пассажиры с облегчением вздохнули. Каждый такой удачный полет становился своего рода подвигом. Не всякий «транспортник» садился без эксцессов — душманы, вооруженные американскими и английскими переносными зенитно-ракетными комплексами, стерегли на подлете легкую добычу. Капитана Виктора Шульца, прилетевшего по прямой замене из Краснознаменного Одесского военного округа этим рейсом из Ташкента, встретили серые, мрачные горы с белыми снежными вершинами и нищий глинобитный Кабул. Ландшафтик явно «подгулял»… Ни деревца тебе, ни кустика… С аэродрома Шульца отправили на пересылку, а с нее на БТРе он чуть позже добрался в предписанную часть. Его 45-й инженерно-саперный полк стоял в предгорьях недалеко от поселка Чирикар, что в 60−80 километрах от Кабула. Инженерной разведкой, разминированием и минированием объектов его батальон обеспечивал армейские операции. В каждой инженерно-саперной роте наряду с солдатами несли военную службу натасканные на поиск взрывчатки служебные собаки. Миноискатели не реагировали на пластиковые корпуса итальянских противопехотных мин, и чуткий собачий нос был просто незаменим. Каждое утро инженерная разведка отправлялась на разминирование автодорог. Все офицеры, только прилетевшие в Афганистан, отправлялись на обязательный армейский «карантин» проходить своего рода курс молодого бойца. И неважно, что ты старший или младший офицер. Учеба «тонкостям» Востока всем была полезна. Те офицеры, кто больше года там прослужил, сами уже проводили занятия со свежеприбывшими коллегами. Учили, как избежать вражеских ловушек, рассказывали про местные обычаи. Любое ослушание командира, пренебрежение Уставом и «самодеятельность» могли обернуться для бойцов гибелью. Например, парочка наших солдат отправилась в самоволку и подорвалась на своих же свежеустановленных минах… В Афгане не было «дедовщины». На боевые ходили все — офицеры, солдаты, сержанты. Держались вместе и в случае опасности прикрывали друг друга собой, не разбирая, офицер, молодой солдат или «дембель». В боевых условиях все равны. И только сплоченность давала им возможность выжить в тяжелейших условиях.Боевое крещение Самые большие потери в Афганистане несли мотострелки и десантники, принимавшие на себя основной удар душманов. Но в феврале 1987 года под вражескую «раздачу» близ дворца Амина попала автоколонна инженерно-саперного батальона. Доисторическая, побитая жизнью и расписанная арабской вязью «барбухайка» (жалкое подобие небольшого автобуса) в районе «Аминовки» сделала крутой «финт» перед армейской колонной и собой преградила ущелье. Ее водитель зайцем метнулся в сторону. Почти тут же из ближнего кишлака хлестнули пулеметные очереди, смертельно ранив нескольких бойцов, пытавшихся расчистить дорогу. Засада… Уцелевшие бойцы и офицеры сыпанули с БТРов и, заняв удобные позиции, ощетинились ответным автоматно-пулеметным огнем. Все, кто мог держать оружие, мужественно отбивали атаку. Пока ехала вызванная подмога, душманы как сквозь землю провалились. Вскоре сложившуюся ситуацию «разрулила» вызванная подмога из танков, несколькими выстрелами подавивших огневые точки душманов. Этот скоротечный бой, показавшийся вечностью, стал первым серьезным боевым крещением ехавшего в той колонне капитана Виктора Шульца, помощника начальника штаба инженерно-саперного батальона.- Тогда я на личном опыте убедился, что с нами никто шутить не собирается, вспоминает Виктор Рудольфович. Это война, а не учения, к ней приближенные. Раненых, убитых мы отправили в армейский госпиталь Баграма. Ночные обстрелы нашей воинской части были нормой, но чтобы так нагло, средь бела дня…«Дети» рукотворных подземелий Вся земля у афганских кишлаков испещрена глубокими ходами — «керизами», образующими обширную сеть подземных убежищ. Отстрелявшись по нашим бойцам, душманы исчезали, нырнув в рукотворное и безопасное подземелье. Достать оттуда духов подручными средствами было невозможно. А чтобы их «выкурить», нашей бомбардировочной авиации приходилось работать бинарными (объемными) зарядами. В ясные дни было видно, как из самолетов на парашютах летели к земле бомбы. Их удары были столь сильны, что в радиусе десяти километров, звеня стеклами, прыгали казармы и дома. Потом ООН на международном уровне запретила нашим военным использовать столь мощное оружие для уничтожения подземных коммуникаций моджахедов.В глазах любовь, а за спиной — нож В задачу офицеров инженерно-саперного батальона, как оказалось, входило еще и обучение бойцов проправительственной армии минно-взрывному делу. Надо отдать должное, ученики из них прилежные. Каждое слово наших инструкторов впитывали как губка. Они с неподдельным интересом учились ставить и снимать итальянские противотанковые пластиковые мины, мины-ловушки, а из подручных средств собирать фугасы. — Но в отношениях с ними чувствовалась какая-то натяжка и лицемерие. Нам казалось, что не совсем они искренны в дружбе. Складывалось впечатление, что нас там вынужденно терпят и при удобном случае обязательно расправятся, — вспоминает Виктор Рудольфович. Они буквально лезли обниматься, называли нас «шурави» (друзья), а кто из них на русских оккупантов втайне нож точил, никогда не узнать. Наверное, поэтому все наши офицеры были инструктированы ходить группами даже по кишлакам с «лояльно» настроенными обитателями. Чисто внешне «воинов аллаха» (моджахедов) не отличить было от преданных президенту людей. Раз Виктору пришлось побывать в такой ситуации, которую он до сих пор не может забыть. После очередного занятия с аборигенами по минно-взрывному делу он почему-то остался без охраны-прикрытия. Когда лекция закончилась, «студенты» рассосались в кишлаке, а Виктор, вооруженный только одним пистолетом, остался в окружении самых «благодарных» слушателей в окладистых бородках… Сложившуюся немую сцену разбавили подоспевшие бойцы Виктора Шульца. Они забрали своего командира и, возможно, спасли его от верной гибели. Почти в каждом «проправительственном» кишлаке работали с населением наши военные советники. Они через своих агентов собирали необходимую информацию и участвовали в планировании армейских операций по уничтожению боевиков. Но между и самими ополченцами были, мягко говоря, сложные отношения. Они могли легко устроить кровавый «междусобойчик». Ближе к малому «дембелю"-замене Шульц на занятиях заметил отсутствие нескольких «студентов» и через переводчика спросил у афганцев, куда пропали эти люди. Как оказалось, их кто-то прикончил из правительственной оппозиции… Не хочется рвать сердце - Надо было ли вводить наши войска в Афганистан — не знаю, — говорит Виктор Рудольфович. Но боевая обстановка, несомненно, стала для меня замечательной школой жизни. Обидно за забвение истинных героев страны. Например, сержанту нашего полка Виктору Синицкому было присвоено звание Героя Советского Союза. Он был водителем-механиком боевой машины разминирования и раз восемь подрывался на минах. Он весь контуженый-переконтуженный. Живет сейчас на Украине. Мы иногда с ним в Москве встречаемся. Он честно говорит: «Зачем та Звезда героя, когда здоровья нет». Наша ветеранская организация оплачивает ему лекарства, лечение и проезд. А на своей родине он и сотни других ветеранов никому не нужны… Смешное ежемесячное «пособие» в полторы тысячи рублей на лекарства, вот и все, что заслужили уцелевшие российские ветераны боевых действий не только Афганистана, но и Чечни. Хотя к этому Шульц относится философски. Говорит, не хочется рвать сердце…Из одной войны в другую После двух лет Афгана для Виктора Шульца война не закончилась. В 1991 году он по замене попал служить в Приднестровье под командование генерала Лебедя. 21 июня майор Шульц сменившись с суточного дежурства, так и не попал домой. Начавшаяся война помешала. Четыре его офицера, пять прапорщиков и несколько бойцов заняли круговую оборону. Территорию части со всех сторон обстреливала молдавская армия. Националисты на БТРах подлетали к воротам и палили из крупнокалиберных пулеметов по военному городку.- Мы заняли оборону, связались с Москвой, но команды стрелять в ответ не поступило. Приказано было только обороняться, если начнется штурм нашей воинской части, вспоминает Виктор Рудольфович. В очередной раз наши офицеры и солдаты стали заложниками политиков. Молдавские снайперы особо не церемонились. Поливая территорию прицельным огнем, они «прижимали» осажденных к стенкам казарм и заборам. Через несколько суток осады стрельба прекратилась. Мы получили приказ и, погрузив оружие и технику в эшелон, выехали в Россию из спорного с Молдавией города Бендеры. Не так давно Шульц в отпуске из любопытства заехал в этот город. Где стояла его часть нынче руины. P.S. Виктор Шульц, окончивший среднюю школу в 1976 году в Тюмени, не встал перед выбором, где продолжить учебу. У двух его друзей отцы были военными. Парни грезили офицерской службой, намереваясь продолжать семейные традиции. Виктор Шульц за компанию с друзьями поступил в Тюменское высшее военно-инженерное командное училище. Окончив его в 1980 году, он по распределению попал в Одесский военный округ, где прослужил шесть лет от командира взвода до командира роты понтонного полка. По прямой замене был направлен в Демократическую республику Афганистан. Потом служил в Чехословакии, Приднестровье… За Афганистан награжден медалью «За отвагу» и орденом «За службу Родине» третьей степени.
