В августе текущего года тюменская Фемида отметит свой 65-летний юбилей. О деятельности тюменского правосудия, приоритетах и проблемах судейского сообщества рассказал Анатолий Михайлович Сушинских, председатель Тюменского областного суда.— Что подвигло вас стать судьей?— Я не готовился им становиться — хотел быть просто следователем. В советское время, как, впрочем, и сейчас, профессия юриста была престижной. Абитуриентов после школы в Свердловский юридический институт тогда набирали только по две группы, и попасть в них мальчику с «улицы» было практически невозможно. Даже при условии сдачи экзаменов на отлично. Поэтому поступил туда только после службы в армии. Потом, когда работал в областной прокуратуре, в областном суде поддерживал обвинение. Наверное, там во мне увидели перспективного специалиста и рекомендовали мою кандидатуру в качестве судьи тогдашнему председателю Тюменского областного суда Виктору Петровичу Безроднову. Тот подумал немного и согласился. С его легкой руки я уже 27 лет проработал в областном суде. — Где готовят судей?— Сейчас нигде не готовят… Если в вузах страны есть следственные, прокурорские, милицейские, хозяйственные факультеты, то специальных учебных заведений для судей просто нет. Кадровая проблема существует, несмотря на вакантные должности судей и множество на них претендентов… Не так давно созданная Российская академия правосудия только совершенствует судейские кадры. А судьи, к сожалению, пока учатся на людях… Правда, прежде чем стать судьей, кандидату надо проработать не менее пяти лет юристом. Работа судьи существенно отличается от адвокатской, следственной, прокурорской… Специальность эта сложная — ежедневная работа с людьми без права на ошибку. Судья просто обязан быть высококлассным специалистом, подготовленным юридически, практически и даже нравственно. Ведь в суд с добром никто не ходит. К сожалению, все граждане идут разрешать конфликты и споры. Кадровая проблема в том, что очень сложно подобрать грамотного, выдержанного и честного во всех отношениях кандидата, устойчивого к профессиональной деформации. Правительство страны длительное время не утверждало финансирование обучения будущих судей. Сейчас принято решение выделить средства Российской академии правосудия на подготовку кандидатов в судьи. Теперь они должны будут пройти специальную профессиональную подготовку — полгода реально стажироваться судьей на местах и полгода получать необходимые теоретические знания. Это положительный момент. Кандидат узнает основы своей работы, а его оценят коллеги.— Когда было сложнее — в советские времена или сейчас?— Наверное, сейчас. В те времена был узок спектр правоотношений, рассматриваемый судами. Основную массу составляли уголовные дела, дела о расторжении брака и разделе имущества… Тогда работу судов, особенно по небольшим правонарушениям, выполняли различные общественные организации — товарищеские суды, комитеты партийного и народного контроля, парткомы, профкомы, институт наставничества для несовершеннолетних правонарушителей и т. д. Сама по себе была другая система. Сейчас же разрешение всех конфликтов легло, в основном, на суды. В прошлом году в судах России рассмотрено около 10 миллионов гражданских дел. И в Тюменской области растет их количество. Например, мировые и федеральные судьи только в Тюменской области рассмотрели на 11 тысяч дел больше по сравнению с 2007 годом.— А каким было материальное стимулирование и поощрение судебной власти? — Суд тогда был не отдельным органом государственной власти, а на практике — последняя замыкающая инстанция в огромной системе правоохранительных органов, которая должна была поставить какую-то точку в уголовном или гражданском деле. Ныне основы самостоятельности судебной власти заложены Конституцией Российской Федерации. Сейчас реально существует судебная власть. А раньше и представить нельзя было, чтобы суд рассматривал какой-нибудь иск к государству или органу государственной власти. Это не было предусмотрено законом. А если говорить о зарплате, то она была ниже или приравнена к денежному довольствию работника милиции. — Партийные органы в те времена могли влиять на судебные решения?— Наверное, такие случаи были. Но они напрямую все-таки не влияли. Я не помню прямого вмешательства партруководителя, жестко рекомендующего разрешить «какое-то дело таким-то образом»…Как правило, руководство закладывалось партийными постановлениями, а они реализовывались через законы. Тогда компартия была у нас руководящим и направляющим органом власти, а все судьи были ее членами. Стать судьей не члену партии было практически невозможно. Беспартийный судья был тогда великой редкостью. Волей-неволей судьи должны были учитывать и делать поправку в своей работе на партийные документы. Тогда судьи слушали на парткомах и собраниях о том, как ведется работа по делам о хищениях социалистической собственности, хулиганстве и т. д… В таком виде было партийное влияние на судей. — Судебная власть — одна из ветвей власти. Расставьте приоритеты.— Судебная, исполнительная и законодательная — ветви одной государственной власти. Как бы их ни расставляли, каждая выполняет свою функцию и вынуждена взаимодействовать друг с другом. По отведенной роли — у каждой власти, скажем, свое поле деятельности. В России исполнительная власть имеет мощный ресурс и аппарат. Она занимается всеми сферами жизни народа, государства и доминирует во влиянии на общественные отношения. У парламентариев свой огромный пласт работы по принятию законов и урегулированию всех сторон жизни государства и общества. У судов свои задачи, и объем их постоянно расширяется. Если ранее суды выполняли строго очерченную государством задачу, то теперь это реальная ветвь государственной власти. Более того, сейчас кардинально изменился уровень взаимоотношений между ветвями власти. Теперь практически любое действие или решение органов государственной власти гражданин может обжаловать в суде. — Какова, на ваш взгляд, сегодня степень доверия граждан правосудию? — Думаю, что она не очень высокая. Потому что мало достоверной информации о деятельности судов. А если граждане ее получают, то в основном из средств массовой информации и по делам, вызвавшим широкий общественный резонанс. Известны случаи, когда заинтересованные лица при помощи средств массовой информации пытались повлиять на судебную власть, организуя через Интернет и печатные СМИ публикации с недостоверной или ложной информацией. Наверное, вина судебной власти в том, что мы законодательно не имеем возможности широко информировать общественность — судьям запрещено давать какие-либо комментарии по делам, по которым еще не вынесен окончательный приговор или решение. По официальному заданию Судебного департамента Российский фонд общественного мнения организовал опросы граждан о доверии суду. Опрашивались и те, кто когда-либо участвовал в судебных процессах. Как оказалось, уровень их доверия намного выше, чем у граждан, не бывавших в судах, и достигает 60−70%. Важно учитывать и то, что после вынесения судебного решения одна сторона всегда остается им недовольной. А нередко и обе стороны. В этом случае, не без помощи людей, вращающихся около судебной власти (тех, кто участвует в процессах, помогает сторонам или представляет их интересы в судах) у участников процессов создается впечатление о том, что суды коррумпированы. Якобы другая сторона нашла «подход» к судье, смогла повлиять на решение и потому выиграла процесс. К сожалению, это мнение устойчиво в обществе. Я не исключаю коррупционных проявлений, но на 99% уверен, что в тюменских судах работают честные сотрудники. По существующему закону все судебные процессы должны быть открытыми. Но есть исключения: дела о государственной тайне или по половым преступлениям слушаются в закрытом режиме. Но их процент не столь высок. Не каждый судья готов к «постороннему» присутствию той же прессы и фиксации хода судебного заседания. Некоторые, возможно, боятся ошибиться «прилюдно». Это чисто психологический вопрос. Кроме того, иногда средства массовой информации, участники процессов искажают суть освещаемого дела, роль судьи и умаляют авторитет судебной власти. Поэтому судьи зачастую избегают общения с прессой. Тем не менее я как председатель областного суда постоянно встречаюсь с прессой и стараюсь разъяснить суть нашей работы, комментировать судебную практику и призываю судей к общению с представителями средств массовой информации. Повсеместно внедряемая в судах электронно-информационная государственная автоматическая система «ГАС-правосудие» пока чисто технически не может обеспечить всех граждан полной информацией о деятельности районных судов. Если эта автоматическая система будет подкреплена материально, то полностью заработает к середине 2010 года. Но с этической точки зрения возникает вопрос, на сколько можно расширить доступ граждан к информации по делу, допустим, о чьем-то разводе? Есть законодательные установки не публиковать фамилии участников развода, адреса, какие-то аспекты личной жизни… Конституция закрепила право гражданина на частную жизнь, и пока не будут четко определены критерии для публикаций, информационная система не заработает. Хотя уже сейчас можно выйти на сайты областного и районных судов и получить сведения о принятом судебном решении или о назначенных делах.— В условиях наступившего кризиса на сколько прибавится работы судьям? — Я думаю, работы будет больше. К сожалению, разрешение всех социальных конфликтов возложено, в основном, на суды. В суды, например, сейчас обращается все больше обманутых «дольщиков».Мы не можем вернуть им денежные взносы или квартиры, но можем признать за ними право на взыскание средств или компенсаций с недобросовестных застройщиков. В жестких условиях кризиса появилось множество вариантов ущемления трудовых и социальных прав граждан на предприятиях. Руководители сокращают рабочий день, зарплату, незаконно увольняют. Создают условия для увольнения по собственному желанию. Пока мало таких дел, но их количество растет. Кризис к этому располагает. Сейчас у органов прокуратуры расширятся права по защите интересов граждан, а в таких условиях будет возрастать нагрузка на суды и их роль в жизни общества. В нашей области это пока не столь широко распространено — губернатор, исполнительная власть пытаются предугадать эти негативные процессы, перераспределить ресурсы и сохранить людям рабочие места и источники доходов.— Почему возник вопрос о создании мировой юстиции?— В конце девяностых годов федеральные суды районного уровня оказались заваленными работой и делами, которые не рассматривались месяцами. Люди долгое время не могли получить право на судебную защиту. Что надо было сделать, чтобы «разрулить» создавшуюся ситуацию? Создать институт мировой юстиции, которая бы взяла на себя разрешение малозначительных дел по гражданским и уголовным делам, спорам и разгрузила бы федеральные суды для более серьезных дел. По такому пути и пошло развитие судебной системы. Кстати, Тюменская область была одной из первых, где был создан институт мировой юстиции. Наработан серьезный опыт. К мировой юстиции благожелательное, конструктивное отношение законодательной и исполнительной власти области, которая нашла возможность обеспечить «мировых» достаточными ресурсами. В настоящее время все обеспечение аппарата мировой юстиции находится на плечах органов власти субъекта федерации. Видимо, в других регионах местная власть не в состоянии обеспечивать мировых судей в полном объеме и поэтому остро назрел вопрос о переводе мировой юстиции на полное федеральное обеспечение. Таким образом, может возникнуть очередная федеральная ступень органов судебной власти. К слову, мировая юстиция рассматривает более 60% гражданских, до 40% несложных уголовных дел и более 90% дел об административных правонарушениях. — Суд карает или справедливо наказывает? — На мой взгляд, он не должен быть карательным органом. А кто наказан, должен осознавать, что наказание назначено справедливо. Когда осужденный гражданин не понял, за что его наказали, у него ничего не откладывается в голове. Но многие обжалуют решения судов, хотя и прекрасно понимают, за что наказаны. У нас такой менталитет в России, если не посадили, не лишили свободы, значит, не наказали. Почему-то для общества торжество справедливости, когда осужденного отправили в тюрьму. Суд должен выбрать баланс. Лучше справедливо наказать, чем карать.— На сколько в областном суде «прижился» суд присяжных заседателей?— Прижился. Более чем… Второй год свыше четверти уголовных дел, подсудных Тюменскому областному суду, рассматривается судами присяжных. Уместно сказать, что этот показатель выше общероссийской цифры. В некоторых регионах этот правовой институт вообще слабо используется. Да и у нас до недавнего времени рассматривалось в год по три-четыре дела с участием присяжных заседателей. В прошлом году в областном суде было рассмотрено пятнадцать таких уголовных дел. Не стало меньше заявлений от подсудимых, изъявивших желание привлечь суд присяжных для рассмотрения своих дел и в этом году. Ранее надо было согласие всех подсудимых, проходящих по делу, рассматривать дела судом присяжных. Если хоть один отказывался, то дело не могли рассмотреть в таком порядке. Сейчас, если хоть один из подсудимых изъявит желание быть осужденным присяжными, то это дело будет рассматриваться судьями «факта» (как еще называют присяжных).— Обвиняемые считают, что суд присяжных более справедливый…— Судьи «факта» определяют: виновен человек или не виновен. Заслуживает ли наказания со снисхождением или нет. Однако квалификацию содеянного преступления и размер наказания за него все-таки определяет профессиональный судья. Известен случай, когда суд присяжных вынес достаточно суровый вердикт четверым подсудимым молодым людям в возрасте 18−20 лет, забившим до смерти человека. Суд присяжных вынес вердикт «без снисхождения», и они получили по 19−20 лет колонии, будучи не судимыми. Профессиональный судья, наверное, такого срока никогда бы не назначил, так как обязан учесть все смягчающие вину обстоятельства. При оценке содеянного профессиональный судья в комплексе рассматривает обстоятельства совершенного и учитывает все данные о личности подсудимого. А у суда присяжных данных о личностях подсудимых нет вообще. Они не исследуют характеристики, судимости и другие сведения. Им запрещено о них говорить. Ведь человек, знающий подсудимого, по-другому будет оценивать его деяния. Так определяет закон.— Работает ли Конституция на защиту граждан?— Конечно, работает. С ее принятием значительно расширился спектр возможностей защиты граждан. Кардинально изменилось законодательство. Стало больше судебных инстанций. У граждан страны появилась практически неограниченная возможность обращаться во все суды. В том числе и Европейский суд. Возможности по защите гражданских прав стало больше. Но нельзя сказать, что Конституция работает в полную силу. Все находится в состоянии развития — общество, судебные органы, власть. К сожалению, не все статьи закона пока работают на защиту гражданина. В нормах права есть существенные противоречия и недостатки.— «Жесткое» кресло председателя Тюменского областного суда?— Думаю, не «мягкое». Ответственность несет каждый судья персонально за приговоры и вынесенные решения, но за общую обстановку, за положение дел в субъекте вся ответственность ложится на председателя. О «мягкости» кресла говорить не приходится. Это не почетная обязанность. За «огрехи» в судебной системе области в конечном итоге всегда отвечает председатель. — Задачи судейского сообщества?— Основные — оперативно, справедливее снимать социальные конфликты в обществе. Чтобы каждый гражданин, организация имели возможность обратиться в суд, получить справедливое разрешение своего дела, защитить свои права. Если мы с этим справимся, то задачи судейского сообщества будут выполняться в полном объеме.— Приходилось ли вам выносить расстрельные приговоры?— Приходилось. На моей памяти таких семь. Пять из них реально приведены в исполнение. В советское время и до принятия моратория на смертную казнь дело об убийстве двух человек уже считалось из ряда вон выходящим. И, как правило, при отягчающих обстоятельствах применялась исключительная мера наказания. Их было немного. В год по Советскому Союзу приводилось в исполнение около 300 таких приговоров. К приговору прилагалось множество документов о личности осужденного. Начиная с момента рождения… Приговоры Тюменского областного суда исполнялись в Екатеринбурге, куда этапировались осужденные. После определенной процедуры в суд, вынесший «расстрельный» приговор, приходил акт, подписанный исполнителем, медиком, прокурором и представителем службы исполнения наказания.— Судья, вынося серьезный приговор, не имеет права на ошибку. Давит груз ответственности или это становится обыденностью?— Трудно сказать, ведь во многих специальностях через некоторое время наступает профессиональная деформация. В том числе, наверное, и у судей. По себе помню, как в начале судебной практики волновался и сомневался при вынесении приговоров. Кто-то привыкает, наверное, и это становится обыденной работой. Но она не может быть обыденной, коль связана с решением судеб людей. Судья, как любой нормальный человек, на подсознательном уровне пытается оградить себя от негатива, исходящего от людей, присутствующих в любом судебном заседании. Но волей-неволей судья пропускает это через себя. Не исключено, что по этой причине случаются и профессиональные ошибки. Слишком высок груз ответственности.— Существуют ли специализированные центры психологической реабилитации судей?— Специальных центров, конечно, нет. По закону о статусе судей судья имеет право на санаторно-курортное лечение, которое обеспечивается государством. К сожалению, средств на обеспечение санаторно-курортного лечения всем желающим не хватает. Есть возможность у судей съездить в отпуск и не каждый раз в санаторий. Кто-то этим пользуется. Но нет такого, чтобы каждый судья проходил какой-то курс реабилитации, помогающий ему восстановиться. А вообще это не мешало бы делать. Люди должны восстанавливаться и полноценно работать. Но, видимо, пока у государства нет таких возможностей. — Были ли курьезы или острые моменты в вашей судебной практике?— И грех и смех, как говорят, идут рядом. Один раз при большом стечении народа я выносил подсудимому приговор об исключительной мере наказания. Раньше были выездные судебные заседания в отдаленные сельские районы, которые проходили при большом стечении народа. Подсудимые находились в зале за невысокой загородкой (решеток тогда не было, как сейчас) под военизированным конвоем. После мотивировки приговора об исключительной мере военный конвой должен был сразу защелкнуть наручники на руках уже осужденного преступника. Их громкий щелчок в полной тишине зала вызвал панику среди родни осужденного. Кто-то вскрикнул: «Ой, убили!». Первые ряды, в основном состоявшие из родственников, повалились в обмороке, думая, что приговор тут же, на месте, приведен в исполнение… На одном из заседаний рассматривалось дело, где сын избил своего отца. Отец пришел в судебное заседание с початой бутылкой красного вина в кармане и, выставив ее передо мной, предложил «остограммиться» и миром закончить процесс… Известен случай, когда один из родственников подсудимого цыгана принес на заседание Тюменского областного суда большую сумку с деньгами и попросил судью в обмен на сумку отпустить родственника домой. Одно время я даже записывал в блокнот любопытные выражения из протоколов и приговоров. — Судьи нуждаются в охране? Их даже вооружили боевым оружием.— С такой работой — конечно. Судьи очень уязвимы. В России известны случаи нападения на судей с целью убийства. Персональная охрана и выданные пистолеты не смогут в полной мере уберечь служителей Фемиды. Примеров тому достаточно. Только установленный порядок в обществе может стать гарантом безопасности граждан и судей, в том числе. Присяжных запугивают, обманывают, пытаются подкупить. Пытаются выйти на судей с предложениями о «сотрудничестве». Повлиять на них. Прямых угроз нет, а вот намеки…— Вам поступали предложения о так называемом «сотрудничестве»?— За мою работу, конечно, поступали. Получив от судьи отказ, проситель делится информацией с заинтересованными лицами и в следующий раз к этому судье вряд ли кто обратится с подобной просьбой. Как правило, судьи работают честно. Бесполезно к ним подходить, а тем более с деньгами. Но люди пытаются, ищут «выходы» на судей через адвокатов и близких знакомых. Я считаю нормальным, когда поступают официально оформленные заявления и просьбы внимательно посмотреть какое-то дело. Иногда они действительно обоснованы. Порой в делах всплывают какие-либо обстоятельства, не учтенные судом при вынесении приговора или решения. Чего греха таить, бывают же судебные ошибки… А в силу закона ни я, ни другие судьи не могут пересмотреть дело по своей инициативе.— Существует мнение, что женщины-судьи, рассматривая административные дела, иногда особо не разбираются в обстоятельствах, к примеру, ДТП или нарушения ПДД. Они полностью доверяют милицейскому протоколу и занимают сторону составившего его инспектора ДПС. А люди, сталкиваясь с несправедливостью, не знают где искать правду и куда жаловаться. Прокомментируйте ситуацию.— К сожалению, такие факты имеются, но это относится не только к судьям-женщинам.На всех семинарах, заседаниях и других встречах с судьями я обращаю внимание на то, что мы не какие-то «штампователи» решений. Мы — представители власти. Наша работа заключается в том, чтобы разобраться в происшедшем, выслушать аргументы обеих сторон, пришедших в суд, и вынести справедливое решение. До 97% таких дел проходят через мировых судей. К сожалению, нагрузка на них очень велика — до 20 дел в сутки. Им и прочитать-то их иногда времени не хватает… Но это нисколько не оправдывает такой подход к делу. Люди, настойчивые в своем стремлении разобраться и доказать свою невиновность в ДТП или во вмененном нарушении ПДД, доходят до вышестоящих судебных инстанций (областного суда) и добиваются отмены необоснованных судебных решений. Известны случаи, когда инспекторы ДПС ГИБДД составляли протоколы о нарушении ПДД водителями, пересекшими засыпанную снегом разметку разделительной полосы, за плохо просматриваемые или вообще забытые строителями дорожные знаки… Такие материалы требуют особого внимания. С другой стороны, ужесточение законодательства в отношении нетрезвых водителей пошло на пользу. Резко сократилось количество ДТП с участием пьяных водителей.— Как юрист высокой квалификации на практике сталкивались ли вы с противоречиями в законодательстве? Каким-то образом рекомендательно можете ли вы повлиять на законотворчество, чтобы законы стали лучше, защищали интересы государства, людей и не противоречили друг другу?— Законодательной инициативы на изменение или принятие каких-либо федеральных законов у председателя областного суда, к сожалению, нет. Им обладает Верховный суд России. Мы сталкиваемся в своей работе с нестыковками, пробелами в законе, не соответствующему реалиям времени. Обобщая судебную практику и составляя документы, мы указываем на эти недостатки. Свои предложения отправляем в Верховный суд Российской Федерации, который их анализирует и принимает решение. Взаимодействуем мы и с тюменскими законодателями, которые, по мере возможности, учитывают наши предложения. Порядок принятия закона достаточно сложный. Работа эта кропотливая, требующая учета многих факторов и знаний. Она идет, но может в ней не хватает системности… Анализа всего законодательства. Порой принимается закон, противоречащий другому. Или одна норма закона может ставить под сомнение другую. Нестабильность законодательства вынуждает менять наработанную судебную практику и подходы к ней. Такое положение влияет на нашу работу и сказывается на жизни граждан в обществе. Но изменения к лучшему есть, и это настраивает на оптимистический лад.Справка «Вслух.ру»: Анатолий Михайлович Сушинских родился в феврале 1953 года в рабочем поселке Пышма Свердловской области, где и окончил среднюю школу. Начитавшись в детстве детективов, Анатолий грезил работой следователя и сразу же после школы безуспешно пытался поступить в Свердловский юридический институт. В те времена приемные комиссии отдавали предпочтение «стажистам», молодым людям, отслужившим в армии и имевшим какой-то опыт работы в правоохранительных органах.Сушинских, не оставив своей мечты, пошел работать в школу учителем физкультуры — преподавателей не хватало. До этого он серьезно увлекался спортом и имел юношеские разряды по лыжам, гимнастике, волейболу.После призыва в армию (в 1971 году) Анатолий Михайлович служил в одной из забытых «дыр» тогдашнего Советского Союза. Его 303-й отдельный батальон правительственной специальной связи при комитете госбезопасности тогдашнего СССР дислоцировался в туркменском областном городе Мары. Смеялись тогда все служивые, что есть на свете три дыры: Термез, Кушка и Мары…После «дембеля» Сушинских все-таки достиг своей заветной цели и поступил в Свердловский юридический институт (ныне Уральская государственная юридическая академия).В 1977 году, получив юридическую специальность, Анатолий Михайлович начал службу с должности следователя прокуратуры Казанского района Тюменской области, а через три года его пригласили на работу в следственное управление Тюменской областной прокуратуры. С 1982 года он был назначен судьей Тюменского областного суда. А в январе 1995 года — заместителем председателя Тюменского областного суда.С февраля 2006 по сентябрь 2007 года Анатолий Михайлович возглавлял окружной суд ХМАО, а с сентября по настоящее время он председатель Тюменского областного суда.
