Шароев верен самому себе. Он искал музыкальное сокровище. Он его нашел. Поставил. Следующая задача - сделать так, чтобы "Христос" был услышан во всем мире.
За последние три месяца у маэстро Шароева не было ни одного выходного дня.— Мой врач-кардиолог спрашивает: «Как же вы себя чувствуете в таком режиме?» Прекрасно! Наверное, обилие работы, поездок и не дает мне расслабиться. Мы разговариваем на сцене филармонии. Несколько минут назад закончилась репетиция оркестра «Камерата Сибири», затянувшаяся до глубокого вечера. Наскоро простившись с музыкантами, Антон Георгиевич сообщает нам, что хотел бы поговорить об опере «Христос».Сегодня он готов говорить только о ней. Даже о недавней поездке с ансамблем «Барокко» во Францию, где они выступили на фестивале «Анна Ярославна — королева Франции», рассказывает коротко. Eго можно понять: совсем немного времени прошло с тех пор, как в его руках оказалась подпорченная временем микропленка с оперой «Христос». И сейчас маэстро то и дело задается вопросами: «Eсли бы я опоздал лет на пять, то пленка рассыпалась бы совсем? Опера перестала бы существовать?" — Это была почти детективная история, — вспоминает Антон Георгиевич. — Руководитель Пермского оперного театра Георгий Исаакян загорелся идеей поставить оперу. И, чтобы я смог разыскать партитуру, свел меня с сотрудником института Гете при немецком посольстве в Москве. А тот, в свою очередь, вывел на двух библиотекарей русского происхождения, давно работающих в главной библиотеке Берлина. Они сообщили, что в их картотеке значится микропленка с оперой Рубинштейна. Но, возможно, она лишь числится. И вот я приехал в Берлинскую библиотеку. Мне принесли микропленку. Оказалось, та самая опера! Я разглядывал пленку около четырех часов. Боялся, что произведение сохранилось не полностью, что оно вот-вот оборвется. Нет, целая опера! У меня давление подскочило — за двести! Выпил сразу четыре таблетки. Через полчаса пришел в себя. Надо копировать пленку! А мне говорят, что сейчас нет человека, который этим занимается. Мол, через полтора месяца сделаем и вышлем копию по адресу, который укажете. Но для меня это было невозможно. Ведь я здесь, пленка в моих руках! Да как же возвращаться в Россию без копии? У меня опять давление подскочило. В этой сложной ситуации пришли на помощь люди из команды канцлера Германии Ангелы Меркель. В библиотеку прислали аспирантку. Она и сделала копию. Уже позже Антон Георгиевич понял, что в опере все же есть пробел — отсутствует часть об искушении Христа в пустыне. Тогда, в Берлине, он так волновался, что даже не заметил этого. Мы слышали оперу „Христос“ в тюменской филармонии. А до этого она звучала только один раз — больше ста лет назад в Штутгарте в концертном исполнении под управлением самого автора. И на много лет оказалась забытой, потерянной.- Фрагменты оперы, адаптированные для камерного оркестра, несколько лет назад я поставил в Тюмени, — говорит Шароев. — С этой работой мы выступали в Москве, Санкт-Петербурге.Надо сказать, что даже от отрывков в восторге была не только публика, но и серьезные музыкальные критики. Михаил Бялик, доктор искусствоведения, профессор Санкт-Петербургской консерватории, заслуженный деятель искусств России, сказал тогда о выступлении: „Тюменское чудо“.А в марте этого года, после премьеры оперы в Государственной Академической капелле Санкт-Петербурга, Шароева пригласили на встречу с ведущими музыкантами, критиками и преподавателями.- Мы проговорили почти восемь часов, — говорит Антон Георгиевич. — К сожалению, я не могу перечислить всех, с кем мне удалось пообщаться. Люди приходили и уходили, я даже не всех запомнил. Но снова повстречался с лучшими российскими критиками и искусствоведами Михаилом Бяликом и Леонидом Гаккелем. Мне приятно, что они высоко оценили оперу. Снежный ком оперы „Христос“ все ускоряет движение, все разрастается. Одна из московских киностудий предложила Антону Георгиевичу принять участие в съемках фильма о поиске оперы, не значащейся в биографии Рубинштейна. Он уже дал несколько интервью, побывал со съемочной бригадой на могиле Рубинштейна в одном из петербургских некрополей.- Это должна быть полноценная кинолента о жизни композитора и, конечно, об опере, которая существует, но не значится ни в одной энциклопедии. Но успокаиваться рано, считает маэстро. Работа не только не завершена, но практически только начата. Следующий шаг, который хочется сделать Шароеву, — поставить оперу на сцене Мариинского театра.- Я разговаривал с Валерием Гергиевым, художественным руководителем театра и лучшим российским дирижером. Он заинтересовался оперой. Однако здесь есть проблема: все значимые премьеры в Мариинском театре ставит Гергиев. Он — Паганини среди дирижеров! Но. мне бы так хотелось сделать это самому! Впрочем, подумав, я даже был готов провести всю подготовительную работу, а премьеру отдать Гергиеву. Меня разубедил профессор Санкт-Петербургской консерватории Леонид Гаккель. Он сказал, что никто не сможет проникнуться каждый звуком этой оперы так, как я. Ведь я ее столько искал. Так что идея с Мариинским театром пока не реализована. Шароев верен самому себе. Он искал музыкальное сокровище. Он его нашел. Поставил. Следующая задача — сделать так, чтобы „Христос“ был услышан во всем мире. Оксана Чечета"Тюменский курьер»
