Своих героев, тех, что отвоевали для потомков мирную землю и каждый мирный день, действительно нужно знать в лицо. Но их портреты – не в мультиках и сказках, а в семейных альбомах.
Позади тысячи километров истерзанных фронтовых дорог, речушки, реки и моря, покрасневшие от крови тех, кто их форсировал. И вот он, последний день Великой Отечественной. И вот она — победа, долгожданная, выстраданная, густо замешанная на боли, настоянная на слезах, закаленная огнем, испытанная мужеством."Германия. 9 мая 1945-го. Здравствуй, мать! Прими привет от сына — Алексея Андреевича Демидова. Дорогая! Сегодня мы празднуем день Победы — Великий праздник армии и народа. Далеко за пределами нашей любимой Родины мы сегодня празднуем этот день. Нет слов, родная, чтобы передать то, что переживаем мы сегодня… Какая радость! Вот теперь-то рано или поздно мы опять сможем встретиться и поговорить обо всем, что пережито за это страшное время. Жизнь моя переменится в мирном духе… Ты, наверное, уже знаешь, что я награжден третьей правительственной наградой — орденом Отечественной войны II степени. Пиши, что нового у вас. Привет Вовке. Передай мой привет и лучшие пожелания всем родным и знакомым, особенно бабушкам и дедушкам. Пусть берегут свое здоровье, понапрасну не расстраиваются — нам еще придется встретиться. Целую. Твой сын".Что за этой радостью?— Усталость… — мы услышали это из первых уст — от автора письма из победного майского дня 45-го Алексея Андреевича Демидова, который проживает сегодня в поселке Боровский. На войну он был призван в апреле 43-го, после окончания курсов тюменской фельдшерско-акушерской школы. Мечтал принимать в свои руки новую жизнь, вот только рожениц в тот второй год войны на всех выпускников ФАШ не хватало. Практиковаться пришлось совсем по другому направлению — в госпиталях, куда постоянно прибывали с фронта раненые. В семнадцать с половиной лет мальчик-отличник был назначен командиром санитарного взвода 2-го стрелкового батальона 367-го стрелкового полка 71-й стрелковой дивизии. Боевое крещение прошел под Курском.— Алексей Андреевич, из рассказов участников сражений на Орловско-Курской дуге знаю, через какие страшные кровопролитные бои пришлось пройти фронтовикам, чтобы повернуть ход войны вспять, чтобы в 43-м на орловской земле прозвучал первый салют Великой Отечественной — предвестник победного салюта — 45. Скажите, а нужна была какая-то специальная психологическая закалка, чтобы… Чтобы не так сразу — да в самое пекло?— Любое сражение — огонь, кровопролитие, мясорубка, гибель людей. И, несмотря на любую закалку, это всегда страшно. Мы — пехота, наш «выход» под Курском состоялся уже после того, как прошли танковые бои. Картину увидели удручающую: в какую сторону ни посмотри, всюду искуроченная техника. Танки не выдерживали, а люди… Даже сегодня, когда вспоминаешь об этом, сердце сжимает боль. А в то время у меня не было не только какой-либо закалки, но даже опыта. Ясное дело: надо спасать, выносить из-под огня раненых, а как разумно это делать, когда жалко всех и всем хочется помочь? В своем первом бою я отличился. Да так, что вспоминать смешно. Сейчас смешно, когда знаешь, что все обошлось… А тогда дело было так. Перед боем комбат собрал всех офицеров, поставил задачу, согласовали дальнейшие действия с картой. Я уже был назначен командиром санитарного взвода, но оставался фельдшером-рядовым. В итоге куда идем — не ведаю. Батальон впереди — я за ним. Спешу оказать первую помощь раненым, «тяжелых» отправляю в госпиталь на повозке, которая доставляет снаряды, а «легкие» прикрывают мою работу и работу санитаров. День показался тогда бесконечным, однако и ему пришел конец, стемнело. Я и человек 15, способных держать оружие, вышли к какому-то населенному пункту из трех домов. «Разведчики» из наших санитаров доложили: «Здесь только что были немцы». А где же наши? Нет ответа. На общем сборе решили дождаться утра, которое мудрее вечера. И оно для нас пришло со стороны шляха — пыльной дороги. Но кто это пылил? Слава Богу, наш полк. Вот тут-то и прояснилось, что мы раньше других своих сослуживцев заняли очередной населенный пункт, что начальник штаба уже отдал команду считать меня пропавшим без вести. В общем, вышли мы из боя хорошо, но не туда, за что я получил от замполита капитана Большакова первый нагоняй, после которого, понятное дело, сверял свои дальнейшие действия не только с поставленной задачей, но и картой.— Вместо мультиков-страшилок с участием непонятных героев я бы рекомендовала для просмотра детям факты из военной биографии их прадедов. Знали бы истинных героев в лицо, а заодно постигали бы историю Великой Отечественной, на изучение которой в школьных учебниках отведено всего несколько страничек.— Своих героев, тех, что отвоевали для потомков мирную землю и каждый мирный день, действительно нужно знать в лицо. Но их портреты — не в мультиках и сказках, а в семейных альбомах. Обычные лица, обычные люди. Их главная особенность — святая любовь к Родине и вера в победу. Вот что заставляло идти в бой, сражаться за каждый клочок родной земли и побеждать, и выживать всем смертям назло. Военная правда очень страшна даже для самых жутких сказок. Одной из таких правд для меня стало форсирование Днепра. Представьте: гладь реки, прошиваемая пулями. Нет оврагов, нет холмиков, чтобы прикрыть хотя бы голову.— Неловко признаваться, но я никогда даже не задумывалась о том, а как спасали раненых во время форсирования рек?— И санитары, и фельдшеры, и начальник штаба наравне с другими бойцами просто плыли на лодке. По такой «дороге» кого наспасаешь?— На вашем праздничном пиджаке — высокие награды…— Медаль «За отвагу» получил за освобождение Украины, орден Красной Звезды — за Белоруссию и Польшу. Очень был рад ордену Отечественной войны II степени. Статус этой награды таков, что ее, в случае чего, передают на память матери или жене. А «случай» на войне мог произойти в любую минуту. Помню, после взятия Киева пошли с боями по Винницкой области. Много наших полегло там и от немецких, и от бандеровских пуль. В батальоне осталось человек 20. А впереди — село, которое приказано освободить. Понимаем, что это невозможно, что это — верная гибель. Погибать, понятное дело, никогда не хотелось. Но особенно тогда, когда уже знаешь, что вот-вот придет победа. И все же пуще смерти мы боялись попасть в плен. И вот прозвучал приказ: «Коммунисты и комсомольцы, вперед!» Я — уже коммунист, делаю шаг вперед. И вместе с другими бойцами, которым поручено вызвать огонь на себя, прощаюсь с матерью. До села оставалось уже метров сорок, ноги — ватные, руки срослись с карабинами… И в этот самый момент по селу как врезали «Катюши»! Повезло!!!"Ты в рубашке родился", — говорили мне бойцы и после того, как нам удалось захватить Сандомирский плацдарм на левом берегу реки Висла. Меня там только контузило, а вот соседний окопчик, тщательно замаскированный рожью, стал могилой для такого же, как я, молоденького лейтенанта. И под Кенигсбергом были страшные бои. Там ко всему прочему еще и раздавило мою санитарную повозку. В немецком Веймаре — городе Гете, Шиллера, Листа — была поставлена последняя точка в моей фронтовой биографии. Об этом я узнал, когда мы вышли к Балтийскому морю и увидели, как уплывают-капитулируют немецкие корабли. Было это 5 мая. За четыре дня до официальной Победы мы уже знали: все, ребята, отвоевались, Гитлер капут. Обнимались, ликовали, салютовали и не стеснялись слез.— В победной весточке домой вы пишете своей маме — Марии Сидоровне: «Теперь, рано или поздно, встретимся — поговорим». Когда встретились?— Мама дождалась меня домой, в Богандинку, только в начале 47-го. До этого времени я продолжал служить в армии, был фельдшером артдивизиона. Моя гражданская жизнь (я заведовал фельдшерско-акушерским пунктом Аманатского сельсовета) продолжалась недолго. Сам виноват. В Тюменском райвоенкомате поделился своими мечтами, мол, неплохо было бы поучиться в военно-медицинской академии. Вот и сбылось, но, как говорится, с другой стороны. Перед самым новым 1952 годом мне принесли повестку: «Срочно явиться в военкомат для отправки в армию». Праздник моя семья встречала уже без меня, я в это время ехал на Камчатку, где и прослужил до августа 1956-го. Фельдшерил, был начальником аптеки отдельного строительного батальона. После службы отправился в Тюменский райздравотдел, где получил назначение — возглавил Боровскую участковую больницу. В этой больнице я и проработал 30 лет.— Ну, довелось наконец принимать в свои руки новую жизнь?— Да. И вывел рецепт счастья: явить миру свое продолжение, сохранить здоровье и совесть, жить в ладу с окружающими. Этот рецепт Алексей Андреевич проверил на собственной практике: шестьдесят лет душа в душу он прожил со своей женой Марией Арсентьевной. Супруги Демидовы явили миру двоих детей, которые подарили им четырех внуков. Жаль, что Мария Арсентьевна не узнает, что накануне 66-й годовщины Победы в их большой семье родился пятый правнук. Конечно, малышу дадут официальное имя, но пока называют «подарком». Подарком прадеду — капитану медицинской службы в отставке Алексею Андреевичу Демидову — за возможность родиться и жить на мирной земле.Наталья Тереб. «Тюменские известия»
