.
_Мисхат Фахрутдинов тренировал тюменский ХК «Рубин» с 2009 по 2015 годы. За это время он успел привести команду к победе в Высшей хоккейной лиге в сезоне 2010−2011 годов и стал лучшим тренером ВХЛ в том же сезоне. Экс-тренер ХК «Рубин» рассказал о перспективах тюменского хоккея, необходимости закона о профессиональном спорте и лучшем городе Земли._
— Мисхат Кашафутдинович, в Тюмени вы прожили шесть лет. Какие впечатления оставил у вас город?
— В силу профессии я видел много больших и малых городов. Если оценивать увиденные мною города численностью до 1 млн человек (а тренеру довелось пожить и в небольших европейских городах Германии и Швеции — Прим. авт.), то Тюмень в этом рейтинге займет лидирующее положение. Это действительно лучший город. Из миллионииков мне нравятся Москва, Питер, Новосибирск. У мегаполисов тоже есть своя прелесть. Но Тюмень хороша благодаря компактности.
— А что являлось критерием оценки?
— Первым делом, когда приезжаешь куда-либо, обращаешь внимание на дороги и транспортные развязки. Я автомобилист с большим стажем и ценю хорошие дороги. Вторым пунктом в оценке выступает архитектура: как строятся новые дома, насколько они украшают собой город. Это тоже важно. Когда ты живешь в опрятном, красивом доме, с хорошей планировкой, то и удовольствия от жизни в этом городе больше.
— За эти годы появился ли уголок города, который вам особенно близок?
— Я так и не успел изучить всю Тюмень, времени между тренировками для прогулок по городу оставалось мало. Но все же полюбил центр города, площадь 400-летия Тюмени и драмтеатр, который мы с семьей старались регулярно посещать. На моих глазах строилась набережная. И, переезжая из Тюмени, мы с удовольствием будем вспоминать прогулки вдоль Туры. Ну и, пожалуй, городской сад с пешеходной дорожкой к ЦУМу. Было очень приятно бывать в этих местах.
— Вам удобно было готовить команду в Тюмени?
— Мое пожелание: пора уже построить новый Ледовый дворец. Поймите правильно, в Тюмени все красиво: исторический центр, новостройки, есть отличный футбольный стадион и борцовские залы, новый легкоатлетический манеж, зал для мини-футбола. А Ледовый дворец уже морально устарел. Не обязательно превращать его в мегастадион, но обновленный, современный Ледовый дворец Тюмени нужен.
— По вашему мнению, в каком возрасте можно понять, станет любитель спорта настоящим хоккеистом или нет??
— Родители смотрят на своих детей и верят, что их ребенок самый лучший. С одной стороны, это, конечно, здорово. А с другой — как тренер могу сказать, что не раньше 15−16 лет становится понятно, будет от него толк в хоккее или нет. Да, у нас есть ранняя профориентация в спорте. Но реальный реальный потенциал хоккеиста раскрывается после 15 лет.
— Чтобы найти одаренных атлетов, десятки тысяч детей должны начать заниматься спортом. Много ли в России желающих заниматься хоккеем?
— В качестве примера могу привести такие цифры. Профессиональных хоккеистов в Канаде около 800 тысяч при населении страны в 34 млн человек. В России профессионально зарабатывают хоккеем около 170 тыс. спортсменов при численности населения 140 млн жителей. Есть разница?
— Ощутимая.
— Получается, каждый сороковой житель Канады — профессиональный хоккеист. И это с учетом женщин, детей, пенсионеров.
— Тогда понятно, почему они так сильно играют.
— Для успешного спорта прежде всего важна его массовость. Чем больше детей занимаются хоккеем, тем выше шанс вырастить среди них второго Овечкина или Малкина. Кстати, мы играем неплохо. И то, что мы по хоккею вторые-третьи в мире, это нормально. Но эти победы — отголоски славного советского прошлого, старой советской школы.
— Появилась ли взамен нее новая, российская школа?
— К сожалению, вместо нас советскую хоккейную школу модернизировали канадцы и отчасти европейцы, те же финны. Последние поступили мудро, пригласив к себе в момент распада Советского Союза лучших хоккейных тренеров того времен — Владимира Юрзинова, Анатолия Богданова, Бориса Майорова. Они первыми поехали в Финляндию, где тот же Юрзинов выстроил школу ТПС (HC TPS Turku Oy) — хоккейной молодёжной команды из г. Турку, которая несколько лет подряд под его руководством становилась чемпионами страны. Фактически советская школа подготовки хоккеистов была скопирована и внедрена в подготовку финских спортсменов.
А канадцы просто открыли свои границы, запустили советских хоккеистов — почти 150 спортсменов, открыли дорогу для сильных чешских спортсменов. Все это переработали и получили новый хоккей. Сейчас канадский хоккей развивается по-новому: это симбиоз жесткого силового прессинга и отличной техники владения шайбой. В общем, они все двинулись вперед, а мы остались на месте.
— А наверстать упущенное еще можно?
— Если скоро конец света, то не успеем.
— А если быть чуть оптимистичнее и верить, что еще будем жить?
— Конечно, будем развиваться. Просто это нужно делать, а не разговаривать об этом. Я сам восемь лет играл в Швеции. И знаю, как там готовят спортсменов. Там даже детей воспитывают по-другому.
— Какие перспективы вы видите у тюменского хоккея?
— Вообще хоккей, не только тюменский, должен развиваться. А вы видите, как повлияла экономическая ситуация. Не хотелось бы углубляться в финансовые вопросы, но я понимаю одно: хоккей нельзя отдавать в частные руки, нужна государственная программа его развития. Хоккей — игровой вид спорта, и та же экипировка спортсмена стоит совсем недешево. Тем более вся форма отшивается за границей. Профессиональная клюшка до экономического кризиса стоила 10−13 тыс. рублей, а профессиональному хоккеисту на год надо 20 таких клюшек. Начинающие хоккеисты, дети, которые только встали на коньки, тоже не хотят играть деревянными.
— Для родителей решение отдать сына в хоккей дается непросто. В первую очередь по финансам.
— Плюс к этому маленький ребенок сам ничего не зарабатывает. И не факт, что когда-то отработает то, что родители вложили в его обмундирование. А если добавить к этому поездки, питание и прочие денежные сборы, получается очень серьезная сумма. Поэтому я говорю, что хоккей, как вид спорта, должен быть под крылом государства. Чтобы хотя бы форма выдавалась. Лично мне родители форму не покупали… Понимаете, хоккей — один из тех видов спорта, который формирует лицо нашей страны. Поэтому он все равно будет развиваться. У нас люди с большим нетерпением ждут олимпиаду и чемпионаты мира, с удовольствием смотрят матчи Континентальной хоккейной лиги, чтобы поболеть за свои команды.
— Как вы относитесь к мнению, что хоккеисты слишком много зарабатывают?
— Вопрос с зарплатами надо просто урегулировать. Когда у нас возрастет конкуренция среди хоккеистов за каждое рабочее место, зарплаты нормализуются и чрезмерные завышения уйдут. Но есть такое хорошее выражение: кто на что учился, тот столько и зарабатывает. У нас миллионы учителей, слесарей, а хоккеистов — 170 тысяч. Из них только тысяча человек играет в клубах, входящих в высшую хоккейную лигу (ВХЛ), в континентальную хоккейную лигу (КХЛ), и получает высокую заработную плату. Только представьте — тысяча хоккеистов на 140 млн жителей страны! Наверное, они достойны этого. Для того чтобы играть профессионально, они 10 лет учатся в хоккейной школе, в среднем 15 лет работают на льду. Карьера игрока длится максимум до 35 лет. И вот за эти 15−17 лет он должен заработать денег для обеспечения семьи. Я считаю, что давно уже хоккеистам, и не только им, а вообще профессиональным спортсменам, как тем же работникам балета или цирка, нужно назначать раннюю пенсию по профессиональной выслуге, потому что их человеческий ресурс ограничен. У нас не ограничены ресурсы мозга, а физические ресурсы имеют предел. До 35 лет из молодых ребят и девушек профессиональный спорт выжимает все жизненные силы. Потом, чтобы продолжать свою жизнь и учиться чему-то другому, они должны иметь достойную пенсию. Нам нужен закон о профессиональном спорте, который регламентировал бы все эти вопросы, начиная от поставки формы и заканчивая финансовым обеспечением спортсменов, вышедших на заслуженный отдых.
— Но прежде чем остаться в профессиональном спорте, в него надо влюбиться. Как вы влюбились в хоккей?
— Как раз у меня, в отличие от многих сегодняшних спортсменов, был выбор. И хотя сейчас говорят, что возможности детей не ограничены: занимайся чем хочешь — как раз это не так. Потому что современная ранняя специализации во всех видах спорта, в том числе и в хоккее, приводит к тому, что, когда шестилетний мальчишка приходит в клуб, родители, закатив глаза, начинают подсчитывают, когда отобьются вложенные в первую клюшку деньги. Это неправильно, это дорога в никуда.
Я — дитя советского времени, и нисколько не жалею об этом. До 15 лет я вообще не знал, что буду хоккеистом. Я мечтал играть, но слово деньги в этом вопросе не присутствовало, потому что мы получали от государства хоккейную форму и не делали ставки на гонорары от игр. Кроме хоккея, в школе я занимался и легкой атлетикой, бегал на лыжах за свою школу и за район, прилично играл в футбол. Причем параллельно с игрой в футбол в ижевском «Зените», играл в молодежной сборной по хоккею в «Ижстали». То есть до 15 лет вообще не знал, чем дальше заниматься буду. И когда осенью уже начались хоккейные тренировки, а футбол еще не закончился, я бегал и на те, и на другие занятия.
— Вот это драйв!
— Но я же не понимал, что нельзя так перегружать организм, и что тренировки должны быть полноценными. Нет смысла уставшему выжимать себя на 200% и снова бегать по полю или гонять шайбу на льду. А потом просто настал момент, когда мой тренер по футболу — небезызвестный Геннадий Костылев, возглавлявший впоследствии молодёжную сборную ЦСКА, сказал, что пора решать: хоккей или футбол. Он не сказал прямо, чтобы я шел в хоккей, но постановкой вопроса определил мою судьбу. До хоккея я додумывался сам. Решил, что так будет интереснее. Правильно я определился или нет, не знаю. Но не жалею ни о чем. Уже потом, играя в московском «Динамо», снова встретился с ним. Геннадий Костылев пришел специально на стадион посмотреть на хоккей, когда мы играли в Киеве с местным «Соколом». Он поздоровался со мной в подтрибунном помещении, а я просто опешил и был несказанно рад этой встрече. Море эмоций! Напоследок Геннадий Иванович сказал мне, что в футболе я бы тоже не потерялся.
Возвращаясь к тому, о чем мы говорили в начале нашей беседы, это один из типичных примеров того, как происходит специализация спортсмена в мировой практике. К тому же я восемь лет прожил в Швеции и видел, как идет специализации у начинающих спортсменов. Дети, пока учатся в школе, занимаются всеми видами спорта. И только потом определяют, что им ближе, где у них большие результаты.
— Уже определились, кого будете тренировать после нашего «Рубина»?
— Не могу сказать ничего конкретно, у тренеров есть такое суеверие: пока договор не подписан — не раскрывать информацию. Я воздержусь от упоминания нового хоккейного клуба. Так что кардинально ничего не меняется, остаюсь в хоккейной сфере, продолжу тренировать. Наш хоккейный мир сам по себе очень маленький. Я не исключаю, что снова вернусь в Тюмень. Есть множество примеров, когда тренеры по 5−6 раз возвращались в свои клубы. А перед отъездом обязательно схожу на игру «Рубина».
